Что такое выбор?

Попытаюсь донести еще одну уже совсем не новую идею еще более понятным языком. Предложу наглядные практики.

Мы спокойно принимаем данности, которые уверенно видятся неизбежными. Никто не переживает о том, что приходится дышать и ходить по твердой земле. Нам для этого не требуется никакого смирения. В этом смысле акт смирения — это прекращение тщетного сопротивления неизбежному. И здесь, как в известной молитве, требуется всего лишь распознать то, на что у нас действительно есть возможность влиять, а что проще оставить в покое и не переживать. Именно этот непростой аспект попробую далее отобразить еще с нескольких сторон.

В прошлой статье я уже пытался рассказать о том, насколько, вообще, странно устроен наш недовольный происходящим ум. Мы верим в силу своей воли и мучаем себя совестью за так называемые неправильные решения. Вера в свою волю не позволяет замечать ту неизбежность, которая делает проявление воли невозможной. Мы относительно легко учитываем внешнюю физическую невозможность чего-либо, например, прохождения сквозь скалу. А вот невозможности внутренней, психической, — не замечаем, потому что убеждены, будто все упирается в личный выбор и силу своей воли.

Однажды я прояснял с клиентом его терзания на почве отсутствия воли к активной деятельности. Окружающие подстегивали человека собраться и «встать на лыжи». Клиент к удивлению окружающих отвечал, что нет у него такой возможности, вопреки ее наглядной видимости для окружающих, и был честен, потому что ее действительно не было. Таков уж был на то время внутренний психологический расклад. Оставалось его лишь спокойно признать и принять, прекратив бесполезные переживания о своей якобы слабохарактерности.

Качества, склоняющие человека к совершаемому выбору — это такая же данность, как погода. Дует ветер, сгущаются облака, выпадают осадки — нечто происходит в силу своих естественных закономерностей. Аналогичным образом и воля отдельного человека — это единственно возможная в текущих условиях процедура протекания его внутренних психических данных.

Поэтому и переживания о своей неправильности, слабости, о так называемых упущенных и упускаемых возможностях равносильны переживанию о невозможности пройти сквозь скалу.

Эксперименты

Попробуйте на полминуты отложить чтение текста и подумать о том, что такое выбор. Постарайтесь пояснить себе, что это такое не на примерах, когда выбор совершается между одним и другим, а обратить внимание на само это явление. Что есть выбор по своей сути?

Не так-то легко объяснить то, чего не существует, да?

Еще один эксперимент. Попробуйте определить коснетесь ли вы кончика своего носа указательным пальцем через одну минуту, и засеките время. Можете проделать этот эксперимент несколько раз, внимательно наблюдая за тем, можете ли вы поменять свой выбор в течение этой минуты, и как эта смена выбора происходит.

Менялась ли в течение этой минуты ваша уверенность в том, какой вы совершите выбор?

Внимательному практику этот простой эксперимент может показать, что даже в простейших вещах мы не управляем своим выбором. Им управляет нечто изнутри. Можно называть это собой, если так уж хочется верить в силу своей воли.

Нечто аналогичное происходит в то время, когда ум мечется в сомнениях. В такие минуты, куда честней было бы не решать, что выбрать, а попытаться предугадать, что же будет по итогу выбрано.

Однажды мой ум на несколько минут провис в ситуации, где требовалось решить — собраться выйти из дома, либо отложить на другой день. В какой-то момент я с удивлением обнаружил, что одеваюсь. Выбор был сделан и констатирован.

Сомнения сопровождаются оцениванием различных вариантов. И этот процесс выдачи оценок обычно так же приписывают своей воле. Но даже известная пословица справедливо твердит: «сердцу не прикажешь». Как бы усердно совесть ни грызла, насильно мил и добр не будешь.

Если сомневаетесь, то попробуйте в качестве эксперимента прямо сейчас взять и всей душой полюбить ранее нелюбимого человека.

Ну как, получается?

Не так-то просто прожить иллюзорность выбора. Но совсем несложно сократить свои сожаления о том, что было и будет выбрано, просто проникаясь пониманием иллюзорности выбора хотя бы на концептуальном уровне. Ни сердцу, ни воле по-настоящему приказать нельзя.

Околоэзотерические материи

Есть действия, за которыми мы признаем чистую механичность: моргание глазами, спонтанное мышление, ерзание на стуле. Чем же в таком случае отличаются сознательно намеренные действия, которым приписывается личная воля?

Как я это вижу, та видимость, которую мы ощущаем собственным выбором, неотделима от чувства «я». Выбор — это убежденность в действии, исполняемом «я». Мы воспринимаем выбор, как процесс, который творим собой. Можно уподобить его линии, у основания, которой коренится «я» — конечный адресат всего, мнящий себя источником.

«Я» верит, будто может творить в следующее мгновение совершенно разные явления, между которыми выбирает. Скажем, взять яблоко, либо грушу.

Выбрав вместо груши яблоко, мы вроде как «знаем», что могли выбрать и грушу, потому что для этого имели реальную возможность, о которой нам говорил весь видимый расклад ситуации. Мы констатируем совершенный выбор в силу убежденности, будто могли выбрать нечто иное.

Попробуйте еще раз всерьез задуматься: «Что такое выбор?»

Самое парадоксальное и труднообъяснимое свойство выбора — это видимость альтернативы. В этом ракурсе выбор так же необъясним, как и чувство «я». Выбор — это активность «я». Выбор реален, пока реально «я», его творящее. Ответ на вопрос, что такое выбор, приходит, когда осознаешь, что такое «я», — не отдельные субличности, а саму природу «я», как такового.

Пока «я» кажется реальным, то реальным кажется и то, что оно творит, как некое «свое», присущее этому «я» действие. Природа «я» неразлучна с личной волей. По сути «я» — это воля в своем чистейшем виде. Или можно сказать, что видимость «я» — это видимость личной воли.

Человек не может выбрать грушу вместо яблока по той же самой причине, по которой не может прыгнуть с балкона, даже если к этому располагают внешние условия. А не может он в силу условий внутренних. Просто потому, что не возникает такой воли.

Даже мыльный пузырь на отмеренные ему мгновения выражает такую же мощь неизбежности своего существования, как и неприступная скала. И с этим нельзя не считаться.

Действительно непростой вопрос: что собой представляет эта иррациональная видимость, будто «я» может в следующее мгновение творить разные действия, например, — выбирать грушу вместо яблока, когда на деле любой выбор наперед обусловлен внутренним психическим раскладом. Предстоящий выбор заранее ограничен до единственного неизбежного варианта так же, как и траектория движения облака по небу.

Источник © Игорь Саторин

Легкость бытия

Легкость приходит в дела и отношения, когда не боишься «проиграть» и готов к любому раскладу. Легкость бытия появляется, когда не делаешь больших ставок на жизнь и не боишься ее потерять. Это – смирение. Запредельной сложности в принятии такого взгляда нет. Это – обычная честность с собою. Завтрашний день непредсказуем. Следующая секунда непредсказуема. Ожидать чего-то – значит обманывать себя. Все ожидания приводят к мучительному пониманию той разницы, которая неизбежно возникает между фантазией и реальным положением дел. Видимо иногда просто необходимо снова и снова отступать от уже понятых и принятых истин, чтобы после возвращаться к ним по новым дорожкам с новым уровнем понимания.

Легкость, о которой я говорю – это не наплевательская легкомысленность и не свинская раскованность. Это такое состояние, когда вообще ничего не ожидаешь, понимая, что жизнь всегда и все делает по своему, но при этом продолжаешь действовать.

В следующий час жизни может случиться все, что угодно. Будущие мгновения, вытекающие в завтрашний день – это такое девственное полотно существования, по которому реальность рисует впервые, не загадывая наверняка, а как бы спонтанно, играючи.

Да, иногда «картинки» получаются серьезными, но степень их драматичности прямо пропорциональна ожиданиям и ставкам, которые возлагаются на будущее. Чем больше надежд, тем сильнее переживания. Об этом я уже говорил в недавней статье про счастье в отношениях.

Чисто по человечески – это действительно непростые и неоднозначные материи. А все потому, что на текущем этапе своих жизненных сценариев практически каждый забит до отказа личными представлениями о том, какой жизнь должна быть. Отказываться от этих фантазий никто не спешит. Очень уж они греют душу, очень уж сладко предвкушать исполнение желаний.

Надежды и ожидания – это те самые психологические желания, которые Будда описывал, как источник человеческих страданий. В этом смысле, легкость бытия – это и есть такая вот духовная просветленность. Чем больше такой легкости, тем меньше зависимость от грез ума и тем глубже принимается реальность.

Весь драматизм жизни возникает вместе с желаниями. Чем выше ставка на конкретный сценарий, тем сильнее страх, что все пойдет иначе. А это «иначе», между тем, может быть ничем не хуже ожидаемого развития жизненного сюжета. Но желания имеют такое злокозненное свойство – внушать, что любой расклад, выходящий за пределы желанно ожидаемого, ведет к несчастью. Такой вот «Пан или пропал» в психологии называют дихотомическим – то бишь, черно-белым мышлением.

Звучит, как диагноз? А ведь этой «болезнью», в той или иной степени, заражен каждый. На progressman.ru я уже косвенно поднимал эту тему в статье о надеждах и безнадеге. Это – такой стиль мышления и проживания бытия, когда ум выуживает кайф из двойственных предвкушений. И чем сильнее он подсажен на них, тем больше в жизни страха, что все пойдет не по плану и весь проект, раскачанный желаниями, сокрушительно развалится на глазах.

Нет ничего однозначного. Выбор, судьба, карма – все это попытки поймать несуществующее. Откуда мы можем знать, какой должна быть жизнь? Почему так цепляемся за собственные иллюзии? Ошибки неизбежны. Именно они дают тот опыт, который позволяет их же обходить.

Иногда просто необходимо сломать отношения, ввязаться в проблему, нарожать детей, а потом развестись, по-детски нос задрать, приручить, а потом потерять доверие, хорошенько соврать, напиться, удариться об стену – просто, чтобы понять и увидеть… получить свой, реальный опыт. Нет дураков. Никто не может и не должен иначе. Есть только опытные и неопытные – каждый в своем жизненном русле.

Как-то мне приснился яркий сон, где я с друзьями летел в большом пассажирском самолете по оживленному дневному городу посреди высоких домов. Полет выглядел очень опасным, крылья самолета с грохотом задевали стены зданий, ощущалась тревога, но вместе с ней доверие к реальности и какое-то радостное волшебство от захватывающего путешествия. Что-то внутри словно понимало: переживать бесполезно, если самолет разобьется, с этим ничего не поделать. Поэтому большая часть внимания была прикована к проносящимся домам, оживленным дорогам и улицам, к осознанию происходящего как чудесного путешествия.

К сожалению, к жизни я пока не умею относиться с такой же легкостью. Но этот сон стал чем-то вроде указательного маяка на пути. Легкость бытия и смирение, о котором я говорю – это не пассивность, а действие вопреки всепоглощающей неизвестности, от которой мы так старательно сбегаем в грезы ума. Это – не наплевательское отношение к судьбе собственного тела, а ясное понимание, что тело смертно и, порой, смертно внезапно. Мне и самому нелегко признавать этот факт – нечто внутри сопротивляется. Но чем глубже понимание этой истины, тем сильнее личная свобода, тем больше легкости по отношению к жизни.

Вспоминается кастанедовский воин и человек знания, главный советчик которого – смерть за левым плечом. Воин действует, не ожидая наград, ищет свободу, ни на что не жалуется, ни о чем не жалеет,  не воспринимает себя всерьез. Он смеется над собой и над серьезностью жизни.

«Печальная» новость: мы все умрем; земные накопления и беспокойства в этом свете ничего не стоят. Радостная новость: печалиться и переживать об этом совершенно необязательно; жизнь подобна увлекательному путешествию. Каждый, словно в таком же самолете – несется в своем настоящем. У нас есть выбор, есть определенная мера контроля, но вся личная свобода обусловлена опытом и окружающей действительностью. В любую секунду может случиться непредвиденное. Это тревожный факт, но если с ним не смиряться, становится только хуже: действительность оборачивается бессмысленной смертельной битвой против неизбежного.

Источник © Игорь Саторин